В этом году одному из древнейших христианских храмов литовской столицы — Пречистенскому Кафедральному собору исполняется 670 лет. Он был основан великим князем литовским Ольгердом в 1346 году. О буднях прихода «ЛК» беседует с его клириком протоиереем Евгением Руденко.
– На сегодняшний день община прихода насчитывает около 130 человек – тех, кто по воскресеньям приходит на службу в храм, – говорит отец Евгений. – При храме действует воскресная школа, и у детей есть возможность по воскресным дням после богослужения собираться вместе. В свободной, ненавязчивой форме с ними ведутся беседы о богословии, об истории церкви, ребят знакомят с азами церковного пения. В Пречистенском соборе проходят занятия и со взрослыми – по пятницам вечером и по воскресеньям после литургии – совершаем определенное молитвенное правило и затем вместе читаем Священное Писание, либо Творения святых отцов, либо интересную познавательную, художественную литературу, в том числе и русскую классику – выбор чтения зависит, как правило, от настроения людей, от каких-то еще сопутствующих факторов. Стараемся разнообразить тематику встреч, чтобы они не приедались, не стали однообразными.
– В чем необходимость таких встреч?
– Люди по природе своей жаждут определенной общности, а самая главная из них – общность, основанная на духовной основе. Поэтому важно, чтобы у христиан была возможность собираться не только в богослужебное время, но и вне его, предполагая определенную возможность пообщаться со священнослужителем уже в неформальной обстановке. Для самого священника такая форма обратной связи тоже нужна. Ведь во время проповеди происходит некий монолог одного лица, и только по глазам присутствующих отчасти можно понять – насколько проникает слово в человека. А когда есть определенная рефлексия, то из таких бесед можно понять, что было сказано верно, что можно досказать, что можно было бы вообще не говорить. При этом почувствовать себя литургической общиной – в этом и заключается смысл церкви.
Свобода церкви, свобода верующего человека как раз и проявляется в том, что, живя в церковном предании, никак не умаляется индивидуальность каждого. Другое дело, что свобода предполагает ответственность, налагает на священнослужителя определенные рамки в том, как он говорит, что говорит, кому и когда. Как говорил апостол Павел, с иудеями я как иудей, с язычниками как язычник, но это не значит, что я перестаю быть на это время христианином.
Очень важно священнослужителю сохранять определенную адекватность в современном мире. В наш век информационных технологий социальные сети стали чуть ли не главным средством коммуникации, однако заменить живое слово они все равно не могут. Социальное общение по сути своей зачастую убогое, поверхностное, но оно настолько завладело нами, что подчас люди, общаясь «вживую», уже не могут четко выразить свои мысли, чувства. Вот потому так важно духовное общение, подобные встречи.
– Что можете посоветовать людям, крещеным, но не воцерковленным, кто вроде бы и пытается соблюдать православные традиции, но при этом до конца их смысла не понимает?
– Очень важно понять, что такое Церковь. Если просто организация со своим уставом, то я не вижу смысла из одной организации ходить в другую. Все-таки суть Церкви состоит в том, что это община людей, объединенных единой верой в Христа, ожидающая воскресения из мертвых, живущая в согласии со всем каноническом строем Церкви, освящаемая и просвещаемая Таинствами Божиими. Если человек верит, то он приходит в церковь общаться с Богом, соединиться с Ним, быть с Ним и жизнь свою проводить в соответствии с тем, что Бог предлагает нам. Недаром в Евангелии говорится, что «блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его», а апостол Иоанн Богослов в своем послании говорит, что «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?»
Очень важно, чтобы человек захотел понять, что он ищет в Церкви. Если какой-то благочестивой формы, обряда и традиций – тогда ему трудно будет задержаться в ней. Ко всему этому со временем привыкаешь. К примеру, в чем смысл Пасхи? Разве в освящении куличей? Нет, ее смысл начинает раскрываться в ночном пасхальном богослужении, когда мы радуемся, славим Христа, поем по-настоящему жизнеутверждающие слова «Христос воскресе». Без пасхального богослужения ускользает смысл самого праздника. То, что люди приходят в храм освящать куличи и пасхи – это, наверное, тоже неплохо, это дань традиции, но это еще не Пасха, это ее, если хотите, некая предначинательная атрибутика. Главное – сама кульминация праздника, которую надо пережить, ночью, естеством своим, погружаясь в богослужебный ритм. Надо четко понимать, что без богослужения нет Пасхи. Без богослужения нет Рождества, не будет проживания этого праздника.
Это воспринимается через молитвенное состояние, в которое вводит человека богослужение. Когда мы славим Христа воскресшего, родившегося, Божью Матерь, Ее Успение,– это начало нашего приобщения к Богу. Но самое главное – соединение с Ним через Таинство Таинств – Святое Причащение. Но человек чаще всего хочет увидеть, познакомиться с внешней, обрядовой стороной жизни, которая имеет смысл только тогда, когда наполнена таинством – то есть невидимым, но реальным, живым, изменяющим действием Бога в человеческой душе. И тогда вся остальная атрибутика имеет смысл – куличи, святая вода, березки на Троицу. Только ее осмыслить чуть по-другому нужно – через главное.
– Отец Евгений, в вашем роду ведь не было священнослужителей. Почему вы выбрали путь служения Богу?
– От обратного – в 18 лет познакомился с верующим человеком, моим ровесником. Хотя на тот момент мне казалось, что все мои сверстники такие же как и я – неверующие люди, что религия давно умерла, и что она как некая архаика, которую сохраняют как достояние прошлого. Поэтому мне было непонятно, как мои ровесники могут ходить в храм, верить. Я пытался спорить с ними на этот счет, а потом понял, что для начала надо сходить в храм, а уже потом пытаться что-то доказывать.
Придя впервые на службу, я ходил по храму, с интересом все рассматривал. На интуитивном уровне почувствовал что-то родственное, некий дух истины от того, что происходит в храме. Умом это вычленить невозможно: ведь непонятно вначале, что поется, что читается, что делает священник в алтаре. Для этого я стал приходить в храм (в Свято-Духов монастырь), становился буквально к алтарю и смотрел, что совершалось на службе. Меня захватывало лицезрение образа предстоятеля нашей местной Церкви, других священнослужителей, как они совершают молитву, насколько они собраны, насколько они стараются делать то, что является их прямой обязанностью. Ведь священнослужитель, по сути – это тот, кто молится. Потом я начал читать Евангелие, и моя душа очень легко приняла Священное Писание, зато мозг поначалу сопротивлялся – как-то не привычно было читать о том, как можно пять тысяч людей накормить пятью хлебами, или превратить воду в вино…
Потом смирился и разум. Видимо, благодаря Духу правды, Духу истины, который есть в церкви и которым живет Церковь. Конечно, есть и в церкви свои внутренние недостатки, поскольку в первую очередь, это община, состоящая из людей. Но дух истины в церкви был, есть и будет всегда – и это веяние Духа Святого очень хорошо ощущается верующим сердцем, видимо, оно и действует на душу человеческую. В итоге с какого-то момента мне показалось, что проходить свой жизненный путь я должен священнослужителем.
– Мы живем в католической стране, и многие православные соблюдают и католические традиции. Это празднование Рождества, Пасхи, День поминовения усопших. Хотя в православии первая суббота ноября – Дмитриевская родительская суббота, как правило, навещают могилки именно 1 ноября. Как быть?
– У нас в Литве очень много смешанных браков, подчас создается впечатление, что таких браков даже больше, нежели обычных. Мы об этом судим по числу венчаний. Если православные отмечают католическое Рождество, садятся вместе со своей семьей за стол – это замечательно, потому что они отмечают Рождение Христа. Сказать, не делайте этого, потому что у нас сейчас пост – было бы неправильно. Не садиться за стол, проявив тем самым свою «православность», не будет проявлением любви – ведь Бог, простите, не считает наши килокалории. Это не значит, что надо упразднить наш пост – ни в коем случае, но он должен быть разумным. Если мы потеряли любовь внутри своей семьи за время поста, то пост ли это тогда? Ведь нет скверной еды – мы воздерживаемся от определенного вида пищи для научения воздержанию. Но если нас приглашают сесть вместе за стол и восславить родившегося Христа, я не думаю, что это будет грехом. Это и есть возможность побыть вместе, попраздновать вместе, ощутить человеческое единство, которого нам так не хватает.
Если мы живем так, что главный в нашей жизни все-таки Бог – не традиции, не обряд, а Бог, Христос Спаситель, – что это не просто термины, не просто идея (что это где-то, когда-то, как будто бы было), а это живой, реальный Бог, тогда осмысление религиозного праздника совсем другое, тогда и празднование иное. И стол должен быть не обязательно большим и богатым, ведь это должно служить нам, а не властвовать над нами. Пусть сердце человека ликует (а не чрево его), что плоть его отойдет, а он идет к Богу – и плоть его в итоге все равно воскреснет – вот ведь в чем радость, вот смысл Церкви – в воскресении. Если нет воскресения, то зачем молитвы, кому все это? Как говорил апостол Павел, «если нет воскресения, то тщетна наша вера».
Что касается 1 ноября, то, как правило, мы посещаем в этот день кладбища, равно как и на Дмитриевскую родительскую субботу. Убираем могилки, ставим лампадки, молимся – что очень важно. Потому что просто поставить лампадки, почистить территорию вокруг – это равносильно уборке огорода, а здесь важно совершить молитву. Мы же чтим не могилу, а чтим усопших. Поэтому прибираемся по мирскому чину – чтобы был порядок во всем, а также совершаем молитву – просим, чтобы Господь на их души презрел. Нужно и в храме помолиться – главное, тогда мы чувствуем, что Церковь едина. Не то, что – мертвые отдельно, а мы, живые счастливчики, отдельно. У Бога нет мертвых. У Бога – единый человеческий род во всей полноте своей. И нам надо тоже осознать, что души наших усопших тоже живы. Иначе зачем мы молимся, если они мертвы? Какой смысл молиться за неживые души? Мы молимся за живые.
– Насколько важны поминальные молитвы?
– Важны, потому что они влияют на судьбу душ тех людей, о которых мы молимся. И вера Церкви на эту тему незыблема. Меняются какие-то доктрины, но вера в то, что Господь отвечает на молитву остающихся в живых людей и они могут влиять на судьбу наших умерших родственников, совершенно очевидна для нас. Вера Церкви состоит в том, что мертвых нет – у Бога все живы. Для нас очень важны идея и факт воскресения из мертвых Господа Христа. На этом строится фактически наша православная вера. Именно то, что Христос воскрес заставляет нас жить, верить и иметь четкое, светлое упование на то, что мы все воскреснем.
Для христианина очень важно постоянно находиться в состоянии осмысления текущего бытия – зачем он сейчас живет. Понятно, что само понятие смерти – неестественное состояние для нас, но, теряя близких, мы понимаем, что сия чаша не минует и нас, потому молитва заставляет нас и о себе подумать.
– Каким образом нам, в нашей мирской суете, о душе своей думать?
– Очень важно, чтобы человек смог научиться отличать добро от зла – мне кажется, это та способность, которая почти уже незаметна среди людей, в том числе и церковных. Поэтому главным критерием для нас, христиан, на все века является Евангелие. Те заповеди, которые дает Христос, должны быть кодексом чести для нас, нашего поведения. Есть некая незыблемость в Евангелии и приложимость заповедей к каждому человеку. Каждый может научиться соблюдать заповеди Божьи, пытаться искать Бога и каяться в том, что он совершил. Сегодня вопрос о покаянии задается чуть ли не из области абстрактного – в чем, и главное, перед кем каяться?
Поэтому Евангелие – универсально, приложимо для человека любой эпохи, любого социального положения. В нем Христос обращается к душе человеческой. Именно она имеет непреходящую ценность, она постоянна, есть всегда и не умирает. А мы все больше ориентируемся на текущий момент – сознательно или подсознательно делаем все для того, чтобы нашей плоти, нашему внутреннему ощущению было удобно и комфортно. Церковь не против комфорта, но до тех пор, пока он не мешает человеку духовно жить.
– Как будете отмечать юбилей храма?
– Конечно, праздничным богослужением. В этом году к юбилею в храме повесили новые колокола, отлитые и привезенные из России. Это отрадное событие в жизни нашего прихода – у храма появился свой голос, что создает определенное молитвенное настроение. Колокол – это ведь зов из вечности, который побуждает нас на определенный настрой душевный, зовет на службу, богослужение, на наше бытие с Богом. К юбилею хор нашего храма записал специальный диск с песнопениями. Это тоже определенная веха – и это то, что мы, люди, можем сделать. Каждый человек чем может, тем и должен Творца своего восславлять – это прямая наша задача. Мы сегодня учимся жить так, чтобы быть с Богом всегда. Ведь для каждого из нас, кто живет, вечность уже началась. Однажды человек получил бытие, не проживание от даты до даты на надгробии, а именно бытие.
– Что могли бы пожелать нашим читателям?
– Хочу пожелать честных, правдивых отношений друг с другом и Богом. По-настоящему в Него верить, Ему доверять и доверяться. Помнить, что Он о каждом из нас печется. Когда у священника пытаются выяснить, как человека подвести к храму, никогда не знаешь, как ответить. Да и не надо этого узнавать – над каждым из нас есть определенный промысел Божий. Если человек желает быть с Богом, он с ним будет.
Надежда ГРИХАЧЕВА
Уважаемые читатели! Вы можете лично задать вопрос отцу Евгению Руденко на интересующую вас тему. Ответы будут опубликованы на страницах «Литовского курьера» под рубрикой «Задай вопрос священнику». Вопросы присылайте по эл. почте rudenko.e1978@gmail.com или звоните в редакцию по телефону 212 03 35.
